касается всего остального, так это никого не должно волновать, и они не обязаны ни перед кем отчитываться в своей деятельности не связанной с ограничительными договорами. Согласитесь, что такой ответ не мог не разжечь еще большего нашего любопытства с нашей стороны. Не буду утомлять собравшихся рассказами о том, как нам путем неимоверных усилий все же удалось обзавестись агентурой имеющей непосредственный выход на основных фигурантов нашего внимания – академика Вострецова и его соратника Боголюбова. Кто и что это за агентура, пусть останется нашим маленьким корпоративным секретом и большой гордостью. Нашему агенту удалось внедриться в состав приемной комиссии по новым и перспективным образцам вооружений. Нечто сродни нашей DARPA58. Скажу лишь одно. Через это маленькое окошко нам удалось заглянуть в самую сокровенную тайну российского, не побоюсь сказать, супероружия.
– Продолжение бутинского мультсериала о русской «вундерваффе»?! – скорчил презрительную гримасу генштабист Милли.
– Вы, генерал, все еще считаете мультиками, показанные в марте 18-го образцы нового русского оружия? – горько усмехнулась, всю жизнь, выдававшая себя за журналистку, бабуля.
– А разве может быть иначе? Их военного бюджета могло хватить лишь на низкопробную анимацию. И мы, военные, и дальше будем придерживаться этих выводов, пока они не будут опровергнуты практикой его применения, – с уверенностью ответил он ей.
– Я не стану вступать в бесполезную полемику, но думаю, что вам, прежде чем настаивать на своем мнении, было бы совсем неплохо прежде проконсультироваться с теми, кто действительно держит руку на пульсе русского медведя, – и она опять кивнула в сторону Шарпа и Скоулза. – Мы с вами отвлеклись от основной тематики, поэтому, разрешите мне продолжить свое повествование.
И не дожидаясь разрешительного жеста, в котором и не нуждалась, тем более от руководителя сторонней организации, она продолжила.
– Это по части созидания русские не соперники цивилизованному миру, однако, все, что касается методов и способов разрушения, то тут они дадут фору любому государству. Наглядным подтверждением моих слов могут служить вот эти кадры, – она кивнула кому-то невидимому и в зале разом потух свет, а стенка одного из аквариумов моментально превратилась из прозрачной в непроницаемую матовую.
Застрекотал еле слышно скрытый проектор и на сотворенном экране в полной тишине началась кинохроника, видимо снятая скрытой камерой, т.к. изображение иногда подергивалось и перекашивалось, что не мешало зрителям наблюдать поистине фантастическую картину. Вначале объектив камеры охватил панораму места действия. На экране промелькнули кадры угрюмых скал, кое-где покрытых снегом, потом объектив мазнул в сторону и зрители увидели море – седое и всклокоченное при соприкосновении волн с берегом. В небе суматошно носились полярные птицы, названия которых почти никто из присутствующих не знал. Вроде ничего особенного. Качество съемки было ниже среднего. Затем камера сделала поворот, и ее подслеповатый глаз упал на небольшое (по крайней мере, так почудилось зрителям) плато – удивительно ровное и гладкое, что никак не вязалось с окружающим диким пейзажем, не терпящим никаких прилизанных человеческими руками форм. Какое-то время ничего не происходило и сидящие в удобных креслах мужчины начали в нетерпении ворочаться, поскрипывая кожей обивки. А потом, вдруг, разом все изменилось. Ровное до сего момента плато «треснуло» и стало разъезжаться в стороны, оказавшись крышкой подземной шахты из которой через некоторое время, не спеша начала подниматься платформа, на которой, словно перекормленная летней листвой гусеница, лежала очень похожая на нее конструкция. Ее отличие от природной гусеницы заключалось лишь в том, что она целиком состояла из хромированного, а потому блестящего на солнце металла, сплошь утыканного какими-то антеннами и прочими непонятными отростками. Невольный вздох искреннего недоумения тихой волной прокатился по залу.
– Что это?! – с придыханием спросил Тимоти Рэй, командующий стратегическим крылом военно-воздушных сил, выражая и подчеркивая этим всеобщее изумление. Хаспел могла только порадоваться тому, что, наконец, расшевелила этих спящих на ходу бегемотов.
– Это, как выразился наш агент в сопроводительном пояснении к кадрам данного фильма, так называемый «ускоритель Боголюбова». А выражаясь простым языком – протонный ускоритель, нечто вроде хорошо всем известного лазера, только без его недостатков и на десятки порядков мощнее его. В общем, представляю публике «абсолютное оружие», противостоять которому никто и никогда не сможет. Ну, разве что попытается создать его аналог. Но я не вижу даже предпосылок к этому ни у нас, ни у наших союзников, – с ноткой мрачного торжества возвестила цэрэушница.
Все не отрываясь, пялились на экран, где по «телу» металлической «гусеницы» забегали разноцветные огоньки, с каждой секундой ускоряя свой бег, пока он не превратился в сплошное сияние рождественской елки. Это действо продолжалось от силы секунд 20—25. Люди смотрели на огненную феерию во все глаз, затаив дыхание, боясь пропустить что-то особенно важное. Но время шло, а на экране ничего особенного не происходило. Сияние «бегущих» огоньков замедлилось, а потом и вовсе прекратилось. «Гусеница» еще какое-то непродолжительное время постояла, а затем так же медленно, как и поднималась из чрева шахты, начала вновь туда опускаться, пока створки не сомкнулись над ней, завершая, тем самым, малопонятный акт.
– Э-э-э, миссис Хаспел, – проблеял, все еще не пришедший в себя до конца от увиденного, Смит, – не могли бы вы, как-то прокомментировать кадры киносъемки, а затем дать, по возможности, полную характеристику, изображенного на ней объекта?
– Да! Да! – раздались отовсюду голоса поддержки.
– Охотно, господа! – не стала чваниться хозяйка. – Утром, в воскресенье, незадолго до событий в Москве, на бывшем ядерном полигоне, расположенном в районе архипелага Novaya Zemlya было испытано оружие использующее «направленную энергию». Группа русских ученых под руководством академика Вострецова путем длительных научных изысканий удалось разработать технологию так называемого, – Джина опять наклонилась над своими бумагами, чтобы процитировать, – «компактного модульного трехмерного линейного ускорителя на обратной волне». Одним словом, перед вами был представлен протонный ускоритель – универсальное средство разведки, а главное – универсальное средство поражения. Как сообщил наш источник, находившийся прямо на командном пункте, академик Вострецов делая пояснения приемной комиссии перед демонстрацией возможности установки, особо подчеркнул ее свойства по разведке и уничтожению объектов противника. Свойства разведки заключаются в том, что при облучении потоком протонов любое ядерное устройство начинает генерироваться собственное избыточное излучение и это излучение не составляет никакого труда засечь средствами технического наблюдения. Свойства поражения характеризуются тем, что при увеличении мощности протонных импульсов произойдет либо мгновенный взрыв делящегося вещества без запуска цепной реакции, либо «тлеющая» аннигиляция.
– Нельзя ли это изложить как-то попроще и желательно на примерах? – встрял адмирал Грэйди. – Мы-то все тут по большей части практики, а не теоретики.
– Можно попроще и на примере, – сытой кошкой промурлыкала «старуха-Шапокляк». – Вот, к примеру, в глубинах Мирового океана скользит наша подлодка типа «Огайо» с 24-мя «Трайдентами» на борту и мистером Ричардом в командной рубке. Глубина, примерно триста метров. Мистер Ричард попивает мокко, только что принесенное стюардом, и находится в состоянии полной уверенности в своей неуязвимости.
Вице-адмирал Ричард недовольно хрюкнул на произнесенную Джиной тираду, но сдержался и не стал комментировать эту ахинею. А бабку понесло дальше:
– В это время, где-то высоко над землей летит и тарахтит моторами старенький «ильюшин» – милях в двухстах от нашего адмирала. Русский оператор «установки», расположенной на борту самолета, в медвежьей шубе и валенках, опрокинув в себя стакан водки, включает свою аппаратуру на минимальную мощность и через несколько секунд получает исчерпывающую информацию о месте расположения в глубинах океана нашего адмирала, вместе с атомным реактором, ядерными боеголовками и остывшим кофе. Под воздействием паров спирта ему в голову приходит идея пошутить над «пиндосами» как они нас называют и он немного добавляет мощности излучения. Достаточно каких-то долей секунд для того чтобы «перегруженный» реактор двигательной установки самопроизвольно заглушился, необратимо выйдя из строя на веки вечные. Затем, испугавшись своей пьяной выходки, «русский Ваня» решив замести следы своего хулиганского поступка, добавляет еще большей мощности излучения и краса и гордость U.S.NAVY в течение нескольких секунд тихо и мирно испаряется на глубине. Через месяц безуспешных поисков пропавшей субмарины, бравые ребята из Корпуса
